– Сын мой, – прошелестел монах. – Недостойно ведешь себя. Знак подан... символы материального и духовного воссоединились. Это значит, ты использовал пищу, дарованную Богами, по назначению. Великий Змей оказал тебе свою благосклонность, но он может сменить милость на гнев, разящий без пощады. Склеп, где покоилось тело, открылся... и с тех пор мы ищем... Через одиннадцать лет он снова закроется. Мы должны успеть!

– Ка...ка-кой с-склеп? – заплетающимся от страха языком еле выговорил Хромов.

– Ты меня удивляешь, сын мой. Соберись с духом и выполни то, что должен.

Монах приподнял голову и посмотрел на Валерия. Впрочем, слово посмотрел не совсем подходит. Это был не взгляд, а наваждение, порхающая дымка... которая проникла в ум и душу, перевернула их, встряхнула и обернулась мутным, тяжелым беспамятством.

Прошла целая вечность, прежде чем Хромов открыл глаза. Он лежал на диване... спал? Приснится же такое! Книга с фараоном на обложке лежала на журнальном столике образца шестидесятых годов, купленном еще матерью Яны.

– Начитался! – вздохнул Валерий и выругался.

В голове звенело, затылок ломило от боли, шея затекла. В дверь постучали...

– Вторая серия фильма ужасов? – простонал он, поднимаясь и босиком шлепая в прихожую. – Только не это!

– Откройте, Валера! – раздался голос соседки, Раисы Зиновьевны. – У вас тоже нет света? Звонок не работает. Пробки, наверное, перегорели.

Хромов пощелкал выключателем: точно, света не было. Он впустил раскрасневшуюся, взволнованную Раису Зиновьевну.

– Я сериал хочу досмотреть, – прижала она пухлые руки к роскошной груди. – А телевизор выключился. Помогите, Валера!

– Вызывайте электрика.

– Пока он придет, я пропущу самое интересное, – плаксиво запричитала соседка. – Вы же мужчина, сделайте что-нибудь! Ой...

Свет загорелся, помигал и снова потух. Раиса Зиновьевна взвыла от огорчения.

– Видите, это не пробки, – обрадовался Хромов. – Что-то на станции.

– Да, простите... А ко мне из милиции приходили, про вас расспрашивали. – Она расплылась в неискренней улыбке. – Я ничего не сказала.

– О чем?

Соседка с видом заговорщицы подмигнула ему и поспешила досматривать сериал, благо свет загорелся и больше не мигал.

«Странная женщина, – подумал Хромов. – Она «ничего не сказала»! Как будто я преступник, которого необходимо покрывать».

Он вернулся в гостиную и снова прилег. Сон оставил после себя неприятный осадок. Чтобы отвлечься, Валерий начал вспоминать поездку в Рыбное, Драгиных, их семейные неурядицы, замотанную домашней работой Настю. Хорошо, что у них с Яной не было детей!

Настроение, и без того неважное, окончательно испортилось. Зазвонил телефон, а Хромову не хотелось ни с кем разговаривать. Кто ему может звонить? Смирнов, адвокат или сотрудник милиции. Он поколебался, но трубку все же взял.

– К вам приходили? – спросил мужчина, который говорил с ним по поводу антикварных книг.

Валерий сразу узнал его голос.

– Кто? Что вы имеете в виду?

Мужчина коротко, неодобрительно засмеялся.

– Упорствуете? Напрасно. Есть предопределение... и с ним не потягаешься. В ваших интересах всячески способствовать нам.

«Они»! – вспыхнула в уме Хромова страшная догадка. – Но... кто ко мне приходил? Разве что Раиса Зиновьевна... Выходит, она с «ними» заодно? Может быть, это она убила Яну? Вовсе не из-за долга. А из-за чего же тогда?»

С каждым расследованием Ева открывала в себе новые качества, она начинала улавливать подтекст событий раньше, чем какие-либо факты наталкивали ее на парадоксальные догадки. Это и были следы, которые оставляет неуловимое глазом намерение. А за намерением всегда кто-то стоит.

Ева сидела с закрытыми глазами в вольтеровском кресле и размышляла. Ее окружали разложенные на полу и письменном столе книги, энциклопедии и справочники, листы бумаги с начерченными на них знаками, схемами, рисунками и фамилиями.

– Что мы имеем? – шептала Ева. – Во-первых, книгу «Египетский крест»... Следовательно, корни следует искать в древности. Во-вторых, Ра, – солнечное божество... и не только. В-третьих, магазин «Азор» и его название. В-четвертых, вышивки, любезно предоставленные нам господином Хромовым. Не зря же они появились в поле зрения? Далее... Старица, Рыбное, Волга, река...

Порой вездесущий «всезнайка» ум только мешает, его лучше отодвинуть на второй план и обратиться к подсознанию – тонкому, высшему резерву подсказок.

– Река! – с удовлетворением повторила Ева. – Река... Как же я сразу не додумалась?

Она зарылась в словари и справочники, затем взялась за вышивки, приговаривая:

– Где тут у нас речка? Вот она... и вот...

Ева раскраснелась, непослушные волосы выбились из прически, губы приоткрылись...

Смирнов неслышно подошел, залюбовался. Ева составляла смысл его жизни. Как он мог раньше не знать ее, не говорить с нею, не вдыхать ее запаха – свежести с горечью, присущей ранней листве? Его путь воина окончился, и он – одиночка по натуре – занялся охранной деятельностью, а потом нашел себя в частном сыске. Где-то в прошлом остались казармы, муштра, изнурительная и опасная служба, первые лейтенантские погоны, горные кишлаки, пыль чужих дорог, невыносимый зной, песок на зубах, первый бой и первая кровь. Где-то в прошлом осталась Жанна, его первая жена.

Теперь у него другая жизнь, другие ценности. В этой новой жизни он встретил Еву и пересмотрел суждения о мире, в котором им предстояло существовать рука об руку. Он открыл для себя то, о чем и не подозревал: дух игры и постижение истин. Узнавать окружающее и окружающих оказалось захватывающим приключением. Разве не интересно разгадать по незначительной детали сложную загадку, распутать клубок противоречий, проникнуться мыслями преступника и опередить его?

Расследование преступлений давало Смирнову возможность реализовать свой интеллект и получать удовольствие от работы. Чем сложнее задача, тем почетнее победа. Мастер не берется за простые дела и не состязается со слабым соперником, он творит! А творчество имеет целью наслаждение от процесса.

Всеслав не ожидал, что Ева станет достойным игроком в его головокружительных партиях. Она привнесла в них страсть, эффект парадокса и гениальные прозрения. Порой она была смешна и наивна, но ее умение игнорировать логику и срывать покровы давало иногда тот единственный шанс, который приносил выигрыш.

– Какая же ты красивая! – восхищенно выдохнул сыщик. – Даже бессонная ночь тебе к лицу.

– Славка! Выспался?

Он пришел домой рано утром, бледный от усталости, небритый, огорченный. Первым делом рассказал Еве о покушении на Стаса, кое-как принял душ и свалился.

Она всю ночь не могла уснуть, ждала, попутно искала в Интернете рекламный сайт Яны Хромовой, вернее, принадлежащего ей по документам магазина «Азор». Найденный материал поразил Еву, утомление и сонливость как рукой сняло, она хотела сразу поделиться своими соображениями со Смирновым, но тот выглядел таким измученным.

– Что ты решил? – спросила Ева, присев на край дивана.

– Насчет Киселева? Честно признаться, у меня и в мыслях не было, что его могут попытаться убить. Кому это нужно? Так, на всякий случай хотел проверить, не следит ли кто за ним. А потом... пришлось делать вид, будто все шло по плану. – Сыщик зевнул, с трудом преодолевая дремоту. – Где искать Марину, я понятия не имею; Вероника мертва. Остается Хромов с подозрительным наследством и Киселев. Они – единственные, кто тесно общался с убитыми женщинами и пропавшей Комлевой.

– Думаешь, она жива?

– Пока не увижу труп, не могу быть уверен в ее смерти. Оливковое пальто не такая уж редкость, как выяснилось. Из-за этого пальто – будь оно неладно! – я упустил убийцу. Погнался за «Мариной», потерял время... ошибся! Вполне вероятно, что и свидетельница из общежития обозналась.

– Преступник не шутит, – сказала Ева. – Если он решил убить Стаса, то обязательно сделает это. Вы не сможете долго поддерживать легенду о смерти Киселева. Ему же работать надо, жить... по улицам ходить, в конце концов!